Я, корреспондент художественного бюро новостей, фиксирую архивные скрипы и полицейские сводки, где когда-то сияли великие полотна. Пыль каталогов хранит пустые инвентарные номера, а музеи оставляют на стенах немые рамы — своеобразные «клиномены», как сказал бы Рэймонд Куино, намекая на непредсказуемые отклонения от нормальности.
Караваджо: исчезнувший надлом
16 октября 1969 года сицилийская мафия вырезала из позолоченной рамы «Рождество со святыми Франциском и Лаврентием». Полотно Караваджо площадью почти два квадратных метра покинуло ораторию Сан-Лоренцо за восемнадцать минут — чистая «spolia opima» преступного мира. Следы краски на полу, фрагмент старого холста и запах растворителя — вот всё. Специалисты говорили о возможном «роллинге»: вор свернул картину, заложив микротрещины в слой лазури. Со временем микологические споры способны уничтожить пигменты, поэтому реставраторы опасаются, что шедевр уже превратился в пыльный палимпсест. Полиция периодически вскрывает тайники в Апулии и Калабрии, однако на радаре Интерпола картина вспыхивает лишь призрачными слухами.
Рафаэль и варшавский призрак
«Портрет молодого человека» ушёл из Дрезденской галереи в январе 1945 года вместе с уходящими войсками нацистского режима. На обороте подлинника, по воспоминаниям реставратора Магнуса Вольфа, красовалась личная печать Ганса Франка — генерал-губернатора, превратившего Вавельский замок в собственную цитадель. После Нюрнберга картина исчезла. Польско-германская следственная группа сканировала военные бункеры, монастырские склады и частные хранилища. В архивах всплывает лишь фотопластинкина 1938 года, силуэт юноши на ней прорисован настолько тонко, что специалисты по ксилографии используют её как учебное пособие — парадоксальная жизнь снимка без оригинала. Варшава ждёт возвращения «национального палладиума», но круг «taciturnitas» вокруг полотна сужается.
Вермеер безмолвный
Исчезновения бывают почти музыкальными. «Концерт» Вермеера вырвали из Бостонского Изабеллы Стюарт Гарднер Музея в ночь на 18 марта 1990 года. Двое грабителей вошли под маской полицейского патруля. Они скрутили рембрандтовский «Шквал», вытащили китайские ритоны и, словно дирижёры бездны, сняли Вермеера с гвоздей. Полотно габаритом чуть меньше газетного разворота погрузили в автомобиль, и город проснулся без музыки мастера женского молчания. Размер награды — десять миллионов долларов — сопоставим с годовым бюджетом камерного оркестра, однако «Концерт» растворился. Версификационный анализ грунта показывает, что художник использовал необычно крупную свинцовую белильную фракцию, подобный «изотопный паспорт» мог бы разоблачить картину, если она всплывёт.
Пылающие «Маки» без аромата
Коптская Каирская галерея пережила жару 2010 года, но «Цветущие маки» Ван Гога сгорели для публики мгновенно: двое людей перерезали систему сигнализации бытовыми клещами, картинам хватило 180 секунд, чтобы исчезнуть. Холст со светящимися красными пятнами держал рекордную концентрацию неаполитанской жёлтой — пигмента, включающего токсичный свинцово-сурьмяный орpимент. Следователи искали работу в контейнерах с овощами, рассчитывая, что контрабандисты устроят «амбивалентный камуфляж» под цвет томатных ящиков. Интерполл вспоминает эту историю при каждом обсуждении мониторинга портов Средиземноморья. Галерея выставляет цифровую реплику в формате gigapixel: пиксели мерцают, но пряного запаха масла уже не вернуть.
Утраченные полотна напоминают квантовые частицы: пока они нигде, они везде. Я завершаю обзор, листая бюллетени розыска: перечень пустых рам длиннее, чем хочется признавать, а тень каждой пропажи — лакмусовое пятно на совести культурной охраны.