Утренний мониторинг лент принёс одно-единственное сообщение: в двадцатитысячном Усть-Яровские ночью лопнул резервуар с аммиаком, район накрыло резким запахом, медики приняли три десятка пострадавших. Я заношу заметку в таблицу, жду продолжения, но федеральный эфир по-прежнему занят погодой и курсом рубля. Молчание вызывает острую фонемофобию — боязнь незаполненных звуков. Попытаюсь разобрать, отчего оно возникло.
Пустота на ленте
Редакция реагирует, когда есть сочетание трёх сигнальных пунктов: визуальный ряд, конфликт, востребованный формат. Усть-Яровск не предлагает ни одного. Дрон туда полетит шесть часов, картинка с туманом и ограждённой улицей вряд ли пригвоздить зрителя, а конфликт смыт отсутствием чёткого виновника. Без этих аттракторов новость превращается в «белый шум».
Слепая зона контента
Алгоритмы агрегаторов любят повторяемость. Спецтермин «мидоморф» описывает сюжет, способный быстро принять желаемую форму под любой формат: короткий ролик, мем, лонгрид. Авария с химреагентом мидоморфом не стала. Специалисты, готовые разъяснить влияние аммиака на ткани лёгких, заняты ковидными последствиями, местные жители не используют смартфоны с приличной камерой, следственный комитет пережидает экспертизу. — отсутствие «сырья» для нарезки.
Фактор аудитории
Третья причина — «информационная усталость сперва-дня», термин из психологии восприятия новостей: к восьми вечера зрительска́я психика стремится к эмоциональному снижению. Заливать эфир ещё одной тревогой продюсер считает опасным для рейтинга. В игру вступает механизм редакционной ассезуры — добровольное ограничение подачи тревожного контента в периоды, когда публика ищет успокоение.
Я разговаривал с шеф-редактором регионального телеканала: «Мы запустим сюжет, когда появится чёткий виновный». Такая формулировка маскирует финансовую мотивацию: Призрак СДС (стоимость-длинна-суд) нависает над любой историей. Чем выше риск иска, тем длиннее согласование, тем больше грошей уходит на страховку.
Вывод складывается парадоксальный: информационному вакууму часто сопутствует объективный набор барьеров — технологических, юридических, эмоциональных. Чтобы подобные истории пробивались, журналисту пригодится метод «трёх прыжков». Первый — личный источник на месте, второй — эксперт в узкой теме, готовый работать pro bono, третий — оригинальный формат, не требующий дорогой визуализации. Слаженность этих прыжков порождает инфоповод, который вынуждает главреда двигать другие сюжеты.
А пока в Усть-Яровске стихийно процветает слухография — самодельные аудиозаписи жителей с кашлем и запаховыми описаниями. Именно такое полуподпольное творчество часто приводит к флэш-рейдам экологов и, парадоксально, пробуждает ленивый интерес крупных каналов. Значит, тишина в студии порой громче гудящих серверов, а безновостное происшествие напоминает яйца Колумба: пока репортёр не поставит его вертикально, никто не поверит, что оно существует.