Я, корреспондент международного отдела, прибыл на вершину Гунунг-Кемукус в полночь. Фонарики паломников прорезали туман, пахнущий сандалом и бензином. На этом холме, известном среди местных жителей как Пупок Явы, собираются пары, связанные не браком, а взаимным обетом удачи.
Легенда рассказывает о принце Самодро и его мачехе, чья запретная связь возродилась здесь пять столетий назад. С тех пор каждый сорок пятый день по мусульманскому календарю ровно в ночь пятницы на субботу участники совершают символическое повторение греховной встречи. Правило предписывает: партнёры знакомятся прямо на склоне, супруги не допускаются.
Процедура кажется простой: омовение в источнике, молитва у гробницы шейха Джаи Самодро, затем уединение в бамбуковых хижинах. Первый акт близости запускает своеобразный «надзар» — зарок продолжить связь ровно семь раз на следующих циклах Ветонг-Пон. Прерывать цикл, сказали мне проводники, нежелательно, иначе благословение сменится проклятием.
Яванский холм страсти
Заробитчане, фермеры, чиновники, айти-специалисты — диапазон фигур впечатляет. Участники формулируют мотивы прагматично: карьерный рост, избавление от долгов, плодородие. Антрополог Андреаc Хардиока использует термин «сакропротекция» — убеждение, что физический акт в ритуальном контуре защищает от неудач.
Холм живёт и собственным микроклиматом экономики. Сотни торговок продают глёк, листья бетеля, свечи. За ночь оборот достигает двадцати тысяч долларов, по подсчётам местного муниципалитета. Для бедных районов центральной Явы подобный поток наличности спасителен, поэтому попытки государствадарственных структур закрыть комплекс сталкиваются с протестами.
Закон и компромиссы
Индонезийский уголовный кодекс квалифицирует половой акт вне брака как проступок, однако региональные власти применяют статью выборочно. В 2015-м полицейские провели рейд, снесли лодочные бордели, вывесили транспарант с хадисом об удержании от прелюбодеяния. Через два месяца рынок вновь наполнился: владельцы киосков перечислили часть дохода в местный бюджет и подписали меморандум о санитарных мерах.
В качестве компромисса управленцы требуют презервативы в открытом доступе, медики выезжают с экспресс-тестами на сифилис и ВИЧ, имамы читают хутбу о покаянии. Соседствующие ценности — шариат, джаванский синкретизм, экономический прагматизм — образуют трилемму, где ни одна сторона не получает полного удовлетворения.
Эхо ритуала
Психотерапевт Ратиха Видани упоминает термин «неочевидная моногамия» — форму согласия, при которой супруги молчаливо допускают участие партнёра в ритуале ради блага семьи. Сетевой жаргон уже породил слово «кемуку́синг», означающее тайную поездку под предлогом деловой командировки.
Социологи фиксируют рост паломничества после пандемийных ограничений. По их базе данных — около десяти тысяч посещений за прошлый год, из них шестнадцать процентов составили женщины-туристки из крупных городов. Для индонезийского общества с традицией патрилокальности подобный сдвиг выглядит тектоном.
Правительственные структуры обсуждают включение комплекса в список культурного наследия, что принесёт ритуалу новый статус туристического объекта. Сторонники называют шаг спасением святынь, противники — нормализацией адюльтера.
На рассвете я покидал Гунунг-Кемукус. В туман вплетался запах ладана и топлива от мопедов. Женщина-продавец ласси кивнула в сторону уходящих пар. Звон колокольчика резонировал в груди, напоминая: даже самые личные решения нередко рождаются в сердцевине коллективного мифа.