Ранним мартовским утром я прибыл в Рамонь, где туман уравнял вековой парк с рекой Воронеж. Краснокирпичная громада дворца принцессы Евгении Максимилиановны будто всплыла из облаков, напоминая графитовый набросок архитектурного романтика. На крыльце уже ждала группа реставраторов — стартовал очередной этап работ, значимый для региона.
Историческая прелюдия
Проект родился в семидесятых годах XIX века, когда внучка императора Николая I сочеталась браком с принцем Александром Петровичем Ольденбургским. Английский архитектор Кристофер Ньюс создал эксцентричный план, вдохновлённый ньюкаслскими мануфактурами и шотландскими баронствами. Облик крепости-тойхауса несёт черты неоготики: стрельчатые окна, фланкирующие башни, зубчатый парапет. Внутри — русско-византийское смешение майолики и дубовых панелей. Такой синкретизм породил любопытный термин «романо-русианский стиль», предложенный исследователем Павлом Свентицким в 1904 году, выражение обозначает синтез романской строгости и национальных мотивов.
За полтора века здание пережило смену функций — от загородной резиденции к школе, санаторию, филиалу оборонного завода. Каждая эпоха оставляла свой палимпсест. Во время Великой Отечественной войны стены укрыли госпиталь, поэтому оригинальное панно «Рассвет на Эльбе» сохранилось под слоем защитной фанеры. Подобная случайность уникальна: деревянная капитель осталась неповреждённой, хотя авиационные удары разрушили южный ризалит.
Архитектурный код
Последнее инструментальное обследование выявило феномен «дыхания кладки»: циклические колебания влажности в швах, способные расширять известковый раствор на 0,4 мм. Параметр критичен, если учесть местный суглинок, склонный к морозному пучению. Инженеры применяют метод «микроинъекции известково-пуццоланового композита», сокращённо МИПИК. Термин обозначает заполнение капилляров суспензией, препятствующей сольватации извести. На практике процедура выглядит почти ювелирно: шприц с иглой 0,8 мм вводят в шов по сетке 10×10 см. За час мастера успевают обработать 4 кв. м.
При химическом анализе штукатурки обнаружен редкоземельный пигмент — церий-оксид, придающий стенам лёгкий персиковый оттенок при закатном свете. Подобные вещества применялись в России лишь десятилетие, факт даёт возможность датировать поздний ремонт 1912 года точнее архивных записей.
Региональные власти вместе с фондом «Возрождение» согласовали использование замка как междисциплинарного центра: музей, камерная площадка для барочных опер, школа ремёсел. При проектировании решили не подменять аутентичную функцию жилого дворца. Поэтому первый этаж отдадут под экспозицию, второй сохранит анфиладу гостевых покоев, третий — служебный чердак с уникальной фермой системы Ингельмана. Деревянная конструкция без металлических связей выдержала весь срок службы без просадок, чему способствует естественная вентиляция через «слуховые» окна.
Около главных ворот запланирован ландшафтный эксперимент: восстановление викторианского цветника по плану 1895 года. Розы сорта Madamme Caroline Testout уже заказаны во Франции, а отечественный селекционер Антон Дубровин вывел их аналог — «Воронежский шторм» с морозоустойчивыми свойствами. Такой гибрид обеспечит долговечный ансамбль без тепличного ухода.
Будущее резиденции
На пресс-брифинге руководитель проекта Мария Лыкова назвала две даты: открытие парка — август, запуск постоянной экспозиции — середина декабря. Журналистов волнует финансирование. Расклад выглядит точно: 340 млн руб. из федерального бюджета, 87 млн руб. — частное меценатство, 29 млн руб. вносит область. При поступлении средств в июне строители завершат сборку витражей Майкла Рейнольдса — американского художника со специализацией in situ glass. Контракт подписан без посредников, стоимость — 1,9 млн USD.
Специалисты по культурному наследию уделяют внимание вопросам правового режима. Памятнику присвоена категория ОКН федерального значения. На практике каждая передвижка мебели проходит согласование с Министерством культуры. Процесс медленен, однако уберегает от эклектичного редизайна. Команда разработала цифровой паспорт объекта: лазерное сканирование, спектрометрия пигментов, сжатая в формате IFC. Подобная «биография стен» станет шаблоном для аналогичных проектов.
По завершении инспекции я поднялся на смотровую башню. Закат красил известняк участка крепостного вала в оттенки меди, а гудение техники стихало, уступая место воркование сизых голубей. Замок вновь проживает время подъёма. История, словно полифония, складывается из партий людей, предметов, воздуха. Реставраторы фиксируют звуки молотков, я фиксирую даты и цифры. В сумме рождается надёжная хроника, способная пройти экспертизу не хуже кирпича Кембриджского замка.