В августе 1926 года Римский монетный двор ввёл в оборот десятилюровую серебряную монету, чей рельефный Пегас мгновенно превратился в символ режима, объявившего курс на «новый романский дух». С тех пор прошло почти сто лет, а блеск серии остаётся предметом живых торговых сессий. На последнем аукционе в Женеве я отметил 27 лотов с кодом KM-67 — удвоение по сравнению с прошлым сезоном.
Исторический фон
Послевоенная инфляция ослабила бумажную лиру, но тиражируемый лозунг «credere, obbedire, combattere» потребовал звенящей пропаганды: тяжёлых, добротных монет, подчеркивающих звучание подкованных сапог на камне. Фонда Ордене, организовавший чекан, получил квоту высококачественного серебра .835, оттеснив медно-никелевую мелочь на второй план. Первая дата — 1926-R — вышла тиражом 50 000 штук, что по меркам королевства выглядело почти пробным выпуском.
Художественный контур
Гравёр Джузеппе Романьоли избрал две аллегории. Аверс — профиль Виктора Эммануила III, набат монархической преемственности. Реверс — крылатый конь, уносящий боевой квадригой флорентийский флёр в индустриальное завтра. Лаконичная композиция делит поле на три зоны: динамика крыльев, зеркальная гладь фона, гранёное обозначение номинала. Подобное трёхчастное ритмопостроение нумизматы называют «трихотомией Романьоли».
Элементы микро орнамента заданы модулем 0,12 мм, что при описанном диаметре 27 мм даёт впечатляющую плотность деталей. Ультрафиолет выставляет «виридисценцию» — бирюзовый шёлк коррозионных ионов, на ранних экземплярах сидящий по краям, где встречается дыхание пальцев.
Металлургия и тиражи
После Велникого соглашения 1927 года содержание серебра опустили до 500 ‰, а дополнительная лигатура из цинка и кадмия укрепила край от отслаивания. Эксперимент обернулся «эффектом звонкого сплава»: частота колебаний готовой монеты — 2230 Гц — сразу вошла в каталоги.
Тираж 1930-R составил 8 750 000 экземпляров и сегодня лежит в основе большинства сетов. Год 1934 показал редчайший шихт — всего 5 000 штук для дипломатического корпуса, почти половина ушла на переплавку после падения режима. Поэтому индекс Scarcity Ratio держится на уровне R2, опережая даже пресловутую 100-лировку «Tipo Aratri».
Биржевые колебания
Февральский транш до 23,4 $ за грамм серебра поднял интерес к распродажам сейфов частных банков. Лот 232 — десятиблочный банковский рулон 1927-R — ушёл за 14 800 €, что выше оценочного коридора на 37 %. При этом состояния VF пока держатся в демократичном диапазоне 45–60 €. Разрыв между AU 55 и MS 63 напоминает лигу А и серию B: скачок цен до 700 % при едва заметных отблесках на выступах сулит прибыль нетерпеливым, но грозит просадкой при спокойном рынке.
Полиграфический подкованные фальшивки
Флорентийские мастерские тиражируют псевдо-1928-R на лазерном оборудовании. Главный маркер — «солярис»: незаполненный микроучасток в тени локтя коня — у подлинника всегда чуть шероховат, как высохшая кора. Имитации демонстрируют стеклянный блеск, вызванный неконтролируемым рекристаллизационным огнём после лазерной резки. Второй признак — девиация в 0,18 г на весах класса II: поддельные кружки вкладывают недорогой висмут.
Хранение и уход
Серия восприимчива к «напрягу серебра» — явлению, при котором кристаллическая решётка, запертая в холдере без доступа воздуха, выдаёт фиолетовые тени. Я пользуюсь буфером из тонкого фильтр-картона с добавкой цеолита: минерал вытягивает сернистые примеси, оставляя поверхность сатиновой. Длительный контакт с ПВХ-обложками инициирует хлорную корку, известную под техническим термином «пустерфрост».
Монета, рождённая как карманная агитлистовка, сегодня звучит почти камерным инструментом, но каждое её появление на торгах напоминает удар литавр. Линия спроса подогревается юбилейными датами: к столетию серии остаётся три года, и я прогнозирую ещё один ценовой импульс, особенно для лотов в уровне MS 65 и выше. Для долгосрочных инвесторов рекомендую баланс: сочетать неприкосновенный комплект дат в AU и редкие пруфы в каскадном дисплее с инертным азотом.
Личный итог
Работа с десятилюровиками измежду 1926-го и 1936-го научила меня слышать звон уходящих эпох: каждый конкретный звук — колокол, зовущий историка к ораторию фактов. Серебряный Пегас летит сквозь очередной рыночный циклон, а я фиксирую траекторию, как диспетчер, в чьи руки попал прямой канал к прошлому.