Великий праздник Георгия Победоносца дважды освещал крестьянский календарь. Весенний Юрьев день — 23 апреля, осенний — 26 ноября. Каждая дата имела собственную палитру дел и примет, однако обе связывал дух обновления и подведения итогов. Древнерусский летописец называл этот день «ключом годовых трудов»: открывался цикл пахоты либо завершался цикл жатвы. Для оратаев, пастухов и зелейниц он звучал как колокол, задающий ритм на ближайшие месяцы.
Даты и обряды
Весенним утром хозяин выводил коня за околицу и, трижды обойдя гумно, втыкал в землю хворостину — знак защиты от «лихого ока». Животные получали первую пастьбу: считалось, что юрьева роса отпугивает хвори. В полдень собиралась миру — сельская сходка. На ней нанимали пастухов, договаривались о межевых знаках и уточняли размер «юрьевой дани» — коллективного сбора на храмовую свечу высотой в локоть. Осенью земледельцы подводили счёт урожаю, завершали отдание долгов и фиксировали новые найма батраков. До указа 1597 года крестьянин вправе был сменить господина лишь в двухнедельный коридор вокруг осенней даты, позднее дверь захлопнулась, а выражение «вьюжный Юрьев день» стало горькой шуткой о несбывшейся свободе.
Сигналы небес
Погода на Юрьев день воспринималась как свиток с пророчествами. Ласточка кружит высоко — хлеб поднимется колосом выше колена, сидит низко — жди «половодья туманов» и гнилого стога. Ржаной стебель клонится под вечер — будет сухое лето, стоит свечой — готовься к грозовой поре. Льдинки на реке звенят, словно гусли, — пасечник надеется на «медвяную весну». Осенью наблюдали за инеем: серебристый покров предвестникещал михайлов день без дождя. Было не принято громко разговаривать при первом утреннем парении: считалось, что шум отпугнёт «юнца-ветерка», несущего тёплые струи.
Угощение и труд
Праздничный стол строили вокруг овсяного киселя, печёного порося и «юрьевских витушек» — дрожжевых колец, посыпанных маком. Хлеб клали крест-накрест, чтобы «стерегти ниву». Вечером молодёжь водила хоровод «гурьба»: под протяжный рог пастуха каждая пара бросала в костёр ветку можжевельника — так очищали село от хвори. Зелейница раздавала настой «берёза-жар» на коре белоствольной берёзы и цвете багульника: напиток помогал от ломоты после пахотного рывка. На рассвете осеннего Юрьева дня в избу вносили первый сноп ржи следующего года и ставили у окна: зерно служило оберегом, а звуки ветра, проходя сквозь стебли, напоминали о непрерывном круге природы.
Сегодня фольклорные клубы возрождают древнее действо, городские прихожане выпекают витушки, а метеорологи проверяют точность народных наблюдений. Юрьев день пережил отмены, реформы, века забвения и сохранил главное — образный язык, через который земляне разговаривали с землёй и небом.