Стадрюйтинг-Монетный двор в Эскильстуне заложил фундамент серии медных пятиэровиков конца XIX века на фоне аграрного подъёма и экспорта руды. Крупный номинал медного размена уступал серебру, однако реформа министра финансов О. М. Бьёрлинга закрепила выпуск до 1905 года. Страна вступала в эпоху телефонных линий и трамвайных парков, а в карманах рабочих звенело пятнадцать граммов скандинавской меди.
Контекст чеканки
Ранние партии 1888-1891 гг. отливали из сплава 95 % Cu, 4 % Sn, 1 % Zn. Розоватый отлив выдавал повышенную оловянность, благодаря которой поверхность лучше сопротивлялась «верде-патриса» — бирюзовому налёту, известному реставраторам как sesquicarbonatum cupri. После 1892 года пропорция сместилась в пользу цинка: металл потемнел, кант стал тверже, что снизило износ букв «Ö» в номинале. Тиражи колебались: 1888 г. — 6,2 млн штук, 1893 г. — 1,1 млн, 1902 г. — 260 тыс. Снижение отражало монетизацию золотой кроны и уход медных монет в деревню, где ходила пословица «пять эре — каша на троих».
Разновидности и браки
Коллекционеры фиксируют шесть основных типов. Самый заметный — «пухлый лев» 1889 г., где лапа геральдического зверя выходит за предел рамки, вызывая ассоциации с литографским клинштрихом. Более редок «тонкий 5» 1890 г.: цифра вытянулась вследствие износа пуансона и напоминает латинскую букву S. Встречается эффект «красное солнце» — ореол окиси вокруг короны, появившийся из-за остаточного флюса (примесь фосфора, не проковалась при отжиге). Элитный сегмент охотится за экземпляром 1903 г. с двойным ударом реверса, интерференционные кольца на поле под лупой x15 образуют фигуру, схожую с литикомерой — пятном в форме полумесяца, изучаемым металлографами.
Обращение и покупательная сила
Пять эре покрывали стоимость полукилограмма ржи либо газеты Stockholms-Tidningen. Для городских слоёв монета служила сдачей за билет на конно-железную дорогу. В 1904 году профсоюзы требовали зарплату не меньше 700 этих монет в неделю. Купцы нередко сверлили край и нанизывали десятки штук на проволоку, сохранившиеся «гирлянды» уходят на торгах дороже одиночных экземпляров, несмотря на утрату товарного веса.
Текущий рынок
За последние двенадцать месяцев европейские аукционы зафиксировали 68 лотов. Рекорд поставил шведский буклет «Frimyntauktion 97»: «тонкий 5» 1890 г. в MS64 BN ушёл за 7400 SEK (≈660 €). Цена базового экземпляра в VF30 держится около 14 €, XF45 — до 28 €, MS60 — 60 €. Конкуренция растёт из-за ослабления кроны и интереса азиатских инвесторов к недооценённым медным сериям. Финансовые консультанты упоминают «бархап» — индекс медных монет XIX века, где пятиэровик поднял капитализацию на 12 % за квартал, обогнав австрийский крейцер.
Консервация и подделки
Медь страдает от пустул — микроскопических пуговичных вздутий. Устранить явление помогает пассивация бензотриазолом (BTA) при влажности 30 %. Подделки встречаются литые: зернистый рельеф, вес ниже 14,7 г и мутная звонкость. Подручные артефакты вроде фотометрической шкалы Munsell 10R помогают отличить оригинал по характерному бурому тону оттенка 10R 3/2. Лазерный спектральный анализ выявляет превышение свинца ‑ до 3 % — признак кустарного сплава.
Пятиэровик 1902 г. с минимальным тиражом уже отнесён шведскими каталогами к разряду «scarce», хотя формального пересмотра цен ещё не зарегистрировано. Вступление страны в безналовую фазу экономики подталкивает молодые музеи к созданию интерактивных стендов: медная монета работает как наглядный якорь эпохи пара и шхуны. По-прежнему востребованы комплекты «1888-1905» в состоянии не ниже XF, ведь именно линейка крупных медных дисков закрывает лакуну между серебряными скуддалерами и железными öre времён Первой мировой.
Таким образом, шведский пятиэровик рубежа веков из утилитарного металла превратился в барометр нумизматического спроса, сохранив тёплый оттенок северного заката под патиной времени.