Вечером двадцать третьего я поднялся к седловине Джартау, где потоки холодного воздуха сталкиваются с разогретыми склонами. Микрофоны направленного действия ловили звуки, которые местные пастухи называют «шагами Чын-Албасты». Метеодатчики показывали идеальную тишину, но спектрограф фиксировал узкие пики на частоте 19 Гц — ниже порога обычного слуха.
Полуночный сигнал
Ближе к полночи контраст температур усилил ламинарный ветер, и шёпот набрал амплитуду. Я услышал едва уловимое бренчание, похожее на трель камертонов, скрытых в скале. Термин ксенофобия (рассыпной звукопоток) подходит для такого явления, когда колебания распространяются по цепочке трещин, образуя акустическую мозаику. Однако записи содержали реверс-эхо, будто источник двигался против звуковой волны.
На рассвете я загрузил данные в «Сонограмму-8», где алгоритм Фурье-Озуги отделяет природные гармоники от техногенных. Шум высокого порядка совпал с позапрошлогодней сейсмограммой палеотрясения на Памире. Вывод напрашивался: кварцевые жилы работают как пьезотрансформаторы, преумножая микротолчки в инфразвук.
Расшифровка шума
Чтобы подтвердить гипотезу, я установил анеморайдер — ветроуловитель с фракционными лопастями — и ввёл показания в модель ориентации дифракции. Диаграмма направленности указала на каверну под зубцом Кызыла. Радарные снимки подтвердили пустоту, но геологи из Института литодинамики уверяют: пещеры там нет. Значит, либо полость обрушилась, либо передо мной акустическая мираж-структура, аналог люминесцентного фата-моргана, только в звуковом диапазоне.
Я спустился в долину, где живут кыргызы-кичи. Старейшина Эсенгулы показал рог-оберег, вырезанный из аргали. Его кладут у входа в кошару, когда «дух идёт на камень». Акустический рисунок на роге совпадает с моей спектрограммой: узор кривых, повторяющих 19 Гц и её обертоны. Совпадение рождает версию о тысячелетнем знании резонанса, зашифрованном в орнаменте.
Версия предгорных шаманов
Шаман Байлак рассказал о «Курбастоо» — духе, который «вытягивает огонь из крови скалы». Он описал феномен пироэлектрического эффекта, хотя никогда не слышал научного термина. Рассказы о красных искрах между валунами подтверждаются отчётами советской геологоразведки: в сухой грозе 1974 года местные наблюдали коронный разряд над кварцевым кряжем.
Я пересмотрел архив космомониторинга: в ночи с 22 на 23 число спутник «Метеор-М» засёк микро-плазмоид в зоне Каратау. Совпадение с моим полевым выездом закрывает круг: микросейсмика возбуждает кварцевые жилы, пьезоэффект порождает инфразвук, инфразвук выходит на поверхность в виде «шёпота», а потенциальный разряд окрашивает легенду мистикой.
Фольклор, геофизика и электроника сплелись в узел, который пока не поддаётся полному развязыванию. Я оставляю на склоне автоматический инфрафон «Эхо-4» и планирую вернуться зимой, когда термический градиент вырастет. Если шёпот кварцевых рёбер сохранится, то легенда о горном духе получит новый, уже измеримый голос.