Звонок дежурного редактора застал меня среди ночи: в пригородной клинике врачи зафиксировали третий за неделю повторяющийся сюжет — мальчик пять лет просыпается после клинической смерти и первым делом просит бумагу для рисунка странного пейзажа — туманное поле, над которым парят силуэты в капюшонах. Тема притягивает аудиторию сильнее любой политической хроники, поэтому я отправился проверять детали.
Феномен за кадром
За пятнадцать лет в информационном цехе я не встречал настолько настойчивой цепочки свидетельств. Родители из трёх областей описывают идентичные детали: дети говорят об «обратной реке», где вода течёт вверх, об арке из синего света и неизвестном слове «сэрум». Психологи фиксируют не страх, а любопытство. У меня сложилось ощущение монтажной стыковки разных репортажей в одну картину.
Фольклорист Аделина Ружицкая вспомнила термин «элариофания» — одиозное, почти забытое обозначение явлений, при которых несовершеннолетние утверждают, будто общались с сущностями после остановки сердца. Этимологию слова я уточнил в словаре Ягичева: «эларио» — «предел», «фания» — «явление».
Хроника случаев
Первая история поступила из села Листвянка. Девочка Лада описала бабушке туннель со свечением 480 нанометров — оттенок циановой палитры. Факт совпал с данными датчика импульсной оксиметрии, зафиксированными в журнале реанимации: пиковое насыщение кислородом произошло в момент словесного описания.
Через два дня аналогичный рассказ появился в Ярославле, через четыре — в Сургуте. Координаты мест никак не пересекаются, однако графики мозговой активности выстраивают единую кривую: всплеск гамма-ритма 40 Гц перед восстановлением дыхания. Нейробиолог Линд из Ростка назвал наблюдение «квази-синхронным коллективным сном».
Реакция медицины
Педиатры объясняют феномен скачком нейротрансмиттера глутамата и короткой гипоксической вспышкой, хирурги держатся версии о латентной когнитивной памяти, а капелланы выступают с доводом о «возврате прежде назначенной души». Междисциплинарный конфликт кипит, новости подхватывают блогеры, критикуя «лабораторную надменность» врачей.
Я наблюдал за Ладой во время контрольного обследования. Девочка нарисовала прежний туман, добавив силуэт ребёнка, держащего фонарь. На вопрос, чей свет, она улыбнулась: «Наш». Ни один прибор не зафиксировал аномальных показателей, только слегка ускоренный пульс медсестры.
Редакционный вердикт пока строится на фактах: три региона, семь детей, одинаковые лексемы, исходная неврологическая картина. Следующая выездная сессия планируется в Тульской области, где клиника Ивеко открыла доступ к архиву ЭЭГ в режиме реального времени. Я уже держу билет на вечерний поезд.