Корреспондент улыбок сообщает: пустая квартира наливается эхом шагов, а холодильник гудит, словно контрабас на вечернем джем-сейшне. Дом без людей превращается в импровизированную сцену, где табуретки играют в статистов, пыль пишет пьесу на подоконнике, а кот, если он остался, ведёт прямой эфир для плюшевого медведя.
Новости пустых комнат
Унитаз даёт пресс-конференцию каплями, телевизор бликует, словно вспышки фотокамер, а дверь покорно скрипит при каждом сквозняке, выдавая заголовки жёлтой прессы: «Неизвестный ветер проник в коридор и унёс тапок!».
Право голоса получает чайник: свистит, будто депутат на каникулах, после чего замолкает, оставляя аудиторию в напряжённом ожидании. Ложка чинно вращается в чашке и заявляет: «Сессия окончена, переходим к десерту».
Мини-анекдоты в прямом эфире
1. Кошка оглядывает коридор, замечает свои же следы и заявляет: «Патруль завершён, нарушителей ноль, требую миску тунца».
2. Холодильник открывается сам, свет загорается, полка стонет: «Опять репортаж без зрителей».
3. Робот-пылесос останавливается возле розетки и цитирует классика: «Аккумулятор — вещь бренная, зато шерсть слева побеждена».
4. Часы на стене вздыхают каждый раз, когда стрелка догоняет соседку: «Гонка без финиша, спонсор — терпение».
5. Зеркало, заметив привычку хозяина разговаривать с отражением, выпархивает шутку: «Диалог в одностороннем порядке признан свободными выборами».
Соседская дрель, услышав тишину через бетон, запускает вечерний марафон, словно клаксон в пустыне. Ответом служит старый кипятильник из кладовки, выдающий редкие низкочастотные аккорды, приветствуювующие дрель в импровизированном hit-parade неразлучных.
Словарь редких страхов
Акроагорафобия — тревога перед внезапным шумом, вспыхивает, когда пустая спальня ладит заговор скрипящих половиц. Хрематофобия — боязнь денег, вспоминает о себе, когда мелочь в кармане брякает глухим эхом, словно объявляя налоговую проверку. Глоссофобия — страх публичных выступлений — активируется даже без публики: стиральная машина запускает отжим и становится стендап-комиком для досок-прищепок.
Футуристический прогноз: если оставить квартиру без хозяев ещё на пару суток, посуда организует профсоюз, потолочная лампа составит манифест об экономии электричества, а диван сообразит комитет по защите крошек. Так оценивают ситуацию аналитики Национального института домашней иронии, оперируя цифрами: средняя шутка рождается каждые шесть минут, ведь в пустых стенах эхом разносится любая реплика.
Между тем психолингвисты фиксируют феномен «парадокс тишины»: ухо, привыкшее к городскому фону, при отсутствующих голосах создаёт спектакль из бытовых звуков. По-гречески состояние именуется «σιωπή-драма» — тишина-драма. Исследователи советуют записывать случайные звуки на диктофон: коллекция позднее выльется в альбом конкретной музыки, соперничающей с сочинениями Пьера Анри.
К финалу дайджеста — краткая сводка происшествий за ночь. Французского батона недосчитались две корки, подозревается микроволновка. Пульт дистанционного управления найден под диванной подушкой, засыпал в другом районе. Электронный термометр зафиксировал повышение градуса юмора до +27 «хи-ха» по новейшей шкале смеха Мориса Гросса.
Утром хозяин вернулся, хлопнул дверью, двойные часы окончательно разошлись на целую минуту, отчего время внутри квартиры раскололось, напомнив кубизм Пикассо. Оперативная группа шуток связывает событие с резонансом радости: обувь, наконец, обрела адресата, а табуреткам снова выпала роль мебели, а не статистов гротескного мюзикла.