Я наблюдаю финальный прогон «Grav-Rider» в ангаре номер 7 орбитального центра «Краб-Нова». Всё указывает на готовность к вылету: индикаторы стример-пушки горят малахитовым, боевой лазер L-Raven шепчет тихим писком помпы. Конструктор Ева Гросс выдаёт короткий жест — силовой кокон захлопывается вокруг пилота, ионизация корпуса вспыхивает ультрамарином, словно жестяная комета готовится разрезать фарадеев вакуум.
Гравитационный серфинг
Платформа зиждется на эффекте Барлоу-Дайсона: спаренные ротативные кольца испускают псевдому-частотное поле, снижающее эффективную массу до трёх процентов номинала. Вдобавок встроенный «инактрон» (кристалл, подавляющий хаотическую турбулентность заряженных частиц) сглаживает микровстряски. Пилот ощущает себя монахом-кадетом из кульджи монастыря: достаточна пара миллиметров усилия пальцев, чтобы задать вектор манёвра. Диапазон отклонения руля — 14°, больший угол абсолютизирует центробежную петлю и выводит машину в глиссаду над реголитом.
Шасси забыто как ушедшая цивилизация. Работает моноколесо из печных наночастиц вольфрама: при старте оно втягивается и трансформируется в ребро-плавник, улучшающее турбулентность выхлопа. Трение заменяет «плазменный гребень» — тончайший шлейф ионов ксенона, расширяющийся веером за кормой. Фритц Бранд, специалист по плазменным струям, говорит прямо: «Тяговый коэффициент 1,2 при удельном импульсе 8100 с». Читатель, привыкший к цифрам шаттлов, поймёт масштабы сдержанно сияющих глаз инженеров.
Атлас маршрутов
Маршрут испытаний рассчитан с учётом гольцовой гравитации. Точка старта — кратер Лемурия, финиш — станции-сестры на периферии «Тихой бухты». При скорости 3800 м/с обгон идущих по курсу дронов кажется игрой детей в пятнашки. Но тишина окружает ревущий аппарат — звук нечему переносить. Лишь вибрация через костную проводимость доносит до меня тремоло силовых блоков, похоже на рулады контрабаса, играемого на струне космоса.
Пилот Пак Ли общается со мной по сухому каналу UHF: «Выхожу в купол, ставлю курс 116°, паркуюсь у дозаправочного аиста». Я фиксирую данные телеметрии: давление внутри кокона стабильно, температура обшивки 67 °С, ионный фон равномерный. Кривая ускорения напоминает чистую синусоиду — редкий случай для индивидуальных аппаратов, где обычно царит ломаная зубчатая гармоника.
Экономика трения
Контракт на серийную сборку подписан капитал-группой «Helion Ridge». Запас топлива — 43 кг ксенона в композитных сферах, этого хватает на сорок часов непрерывного разгона, либо на две недели патрульного дрейфа. Сопоставимые грузы перевозились раньше лишь челноками типа «Шрайк», чьё обслуживание поглощало астрономическую смету. Теперь одиночный рыцарь пустоты обойдётся инфраструктуре легче, чем хитиновый кораблик планктонных фермеров.
Отмечу нюанс: в договор включён пункт о «геофренической защите». Гиродатчики фиксируют приближение к обитаемым куполам, тормозят модуль, исключая ударный след плазмы. Использован термин «айвазовский манёвр» — напоминание морской живописи, где корабль скользит среди штормов без лишних брызг.
Финальный заход пилота завершается мягким шлепком магнит-лапы об анкер станции. Ионный факел тухнет, моноколесо снова принимает земной облик и стучит по алюминиевойиниевой решётке, словно сердце бегуна, остановившегося у финиша. Я касаюсь тёплой кожи корпуса, проминаю гравитационный муслин, улыбаюсь новому ритуалу. Похоже, эпоха космических байкеров развернула первый виток своего звездного шоссе.