Проигранная шахматная партия
Кредитный договор я подписала за восемь минут. Менеджер банка тараторил о «льготном периоде», словно аукционист-скороговорка. В голове гремело только одно: «пусть дети помирятся». Мария звонила ночами, голос рассыпанный, брак трещал. Я увидела в займе последний арьергард, способный оттеснить надвигающийся развод.
Через два дня деньги оказались на счету зятя. Я ожидала скромный ремонт кухни, семейную терапию или хотя бы совместные выходные на турбазе под Рыбинском. Реальность прислала открытку из Пунта-Каны: пальмы, кокосы, подпись «Love Forever». Снимок лайкнули полсотни друзей. Я поставила сердечко, а сама глотнула слёзы, будто йод.
Отдых длился почти месяц. В видео-сторис мелькали омары, дайвинг, квадрокоптерные панорамы. На фоне райских кадров моё меню превратилось в семантический минимум: вода, багетная корка, согретая на батарее крупа. Просроченный сыр я соскребала ножом, оставляя ядро без плесени. Гастрит напомнил о себе аберрантными болями, врач написал «типичный эдематоз антрального отдела». Таблетки я купила на последние мелочи, тщательно считая медяки.
Счет-фактура реальности
Когда супруги вернулись, их фотоальбом занимал сорок гигабайт. Мария принесла мне сувенирный магнит — карибский попугай. Она смеялась: «Надо радоваться, мы перезагрузились!» Слова резонировали с банковским приложением, где пульсировали проценты. Платёж превысил мою пенсию. Я пошла в районный центр занятости, вновь стала «соискателем». Бирка возраста перевела меня в категорию «сложный случай».
Работу я получила в колл-центре микрофинансовой организации, цинличная ирония. Каждый день убеждала клиентов погасить долги, а сама считала часы до просрочки по собственному кредиту. Отстукала сценарии: « форфейтинг не предусмотрен, доступна реструктуризация». Вечером корила себя, будто шулер, пропивший чужие жетоны.
Трещины под семейным глянцем
Спустя три месяца брак дочери вновь пошатнулся. Роскошный отпуск оказался золотой наклейкой на раскрашенной чашке. Зять ушёл, прихватив часть техники, выданной в рассрочку на моё имя. Любовь не держится на шезлонгах и фотогеничном песке. Мария плакала, но уже без звука, устала. Я слушала её, как репортаж с места пожара, где искры давно погибли, но дым продолжает щипать глаза.
Психолог, к которому она обратилась, назвал их союз «дефолтным активом». Наступил тихий дефолт и по моим внутренним запасам: энергии, доверия, иммунитета. Сон стал рваным. Шумы в ушах — тиноксия, временная гипоксия слухового нерва.
Сбор урожая долгов
Коллекторы появились раньше первых подснежников. Голос робота обещал визит «службы контроля». Я не открывала дверь, будто ребёнок, прячущийся от прививки. По утрам шла к киоску, покупала газету, высматривала срочные вакансии. Любая строка о подработке выглядела спасательным буйком, но либо требовали водительские права, либо знания Revit, либо бодрость на 12-часовую смену.
Кардиолог посоветовал исключить крепкий чай. Я смеялась без звука: пакетики я завариваю по пять раз, крепость там символическая.
На распутье цифр
К маю просрочка достигла статуса «критический риск». Реструктуризацию одобрили, однако платежи растянулись на шесть лет, словно тянущая боль в суставе. Я зописалась в кооперативный огород рядом с железной дорогой. Земля, как древняя газета, пахла свинцом и мазутом, но на ней поднимается редис. При слове «кэш-флоу» я теперь думаю именно о соке редиса, стекая по ладони.
Мария устроилась в салон лазерной эпиляции. Зарплата плавающая, алименты зять перечисляет с задержкой. Мы говорим о погоде, о коте, которого она приютила. О кредите — тишина, будто немая буква «ъ» в конце старославянских слов.
Тихое послевкусие урока
Я выучила термин «эррационный альтруизм» — иррациональное самопожертвование, изучаемое поведенческими экономистами. Моё решение идеально вписывается в эту парадигму. Любовь к дочери победила арифметику, но математика отомстила сложными процентами.
Голодные вечера научили скрупулёзности: я взвешиваю рис до грамма, веду «фуд-трекер» в тетради, где вместо смайлов — цветные галочки. Соседка-агроном поделилась семенами топинамбура: клубень с инулином, полезным для поджелудочной. Новый урожай обещает добавить сладковатую нотку к моему рациону.
Что дальше? Я не строю глобальных прогнозов. План номер один — дожить до полного погашения. План номер два — ни при каких обстоятельствах не впрыгивать в новый кредит, даже если предложат «нулевой старт» и подарят микроволновку. Родственные чувства перестают быть лояльностью, когда превращаются в долговую кабалу. Финансовый андеррайтер банка назвал бы это банальным фактом, для меня — рубленое наставление на оставшуюся жизнь.