Коллекция пополняется антонинианом с лучами короны императора Галлиена. Подлинность проверяю через плотность сплава: содержание серебра едва достигает пяти процентов, отражая финансовую турбулентность середины III века.
На аверсе портрет выбран не случайно: бюст в геракловой львиной шкуре подчёркивает претензию правителя на харизму полубога. Реверс изобилует аллегориями — крылатая Виктория, подносящая венок, соседствует с элементами военного лагеря.
Галлиен на троне
Постоянные вторжения германцев, эпидемия, узурпаторы и пустая казна заставили сына Валериана искать нестандартные механизмы финансирования. Серебро выводится из оборота, антониниан уступает место медно-серебряному гибриду, известному среди дилеров как potin-фоллис.
Сенат протестует, торговые гильдии жалуются: спекулятивная инфляция подкрадывается быстрее, чем легионы успевают вернуть добычу. Приёмщиков налогов устраивает номинал со знаком denarius commune — формальной серебряной единицы, хотя реальной благородной фракции почти не осталось.
Монетные реформы
Первая волна порчи металла прослеживается уже в 257 году, когда тиражи из Лугдуна выходят с жёлтым оттенком лигатуры. К 260-му радиант на голове императора становится символом двойственности цен: декрет называет монету «двойным денарием», а покупательная сила едва равна половине старого денария эпохи Траяна.
С целью замаскировать обесценение мастера прибегают к графическим хитростям. На гладком поле реверса появляются тонкие каннелюры, создающие иллюзию блеска. При освещении факелом такой приём напоминает вспышку кометы, отвлекающую внимание торговца от фактического веса.
Марка монетного двора располагается в экзерге: латинская littera officinae сообщает, какая бригада отвечала за выпуск. Под экзергою нередко скрыта клеймистая черта, призванная ограничить переплавку: новый сплав распадается при перегреве, лишая фальшекарбованцев выгоды.
Символика аверса
Самая увлекательная часть серии — zoomorphic-дополнение. Галлиен посвящает оберег легиону, упоминая животное-тотем вместо стандартной богини. «LEG III IVL HIP» украшен гиппокампом, «LEG II PARTH P» — пегасом. Нумизматическая поэма из металла превращает статичную казну вживую хронику военных кампаний.
Перед лицом кризиса даже художественный стиль меняет темперамент. На ранних штемпелях линии мягкие, напоминают мозаичную тессеру. Поздние прорезаны угловатым резцом, словно граффити на стене преторианского барака. Подобный контраст помогает определять хронологию без лабораторных тестов.
Параллельно с антонинианом ходит двойное ассарион-медальон. Экземпляр из моей коллекции, найденный у Сенны, демонстрирует бюст Галлиена с надписью «GENIUS POP ROM». Легенда прославляет гений римского народа, сигнализируя публике: правительство ещё владеет ключом к нимбу процветания.
После гибели императора на мосту Саваса финальное слово сказали чиновники императора Клавдия II. Склады заполняет переиздание монет с посмертным обожествлением: «DIVO GALLIENO». Следовательно, нумизмат получает возможность отследить политику памяти прямо на кассовом лотке рыночной площади.
При каждодневном изучении подобных дисков я вижу в них ржавую телеграмму из прошлого: сплав цинка, олова и скудного серебра сообщает о страхах, надеждах и прагматизме империи на грани распада. Ни один свод хроник не передаёт столь точную экономическую температуру кризисного века, как тонкий звон потёртого антониниана.