Солнечный луч падает на кадрированный лист стекла — цех наполняется акварельной паутиной, будто сверчок дернул за струну рассеянного спектра.
Так начинается очередной репортаж о витражах: хроника огненного ремесла, зародившегося при готике, обретшего русский акцент в мастерских Модерна и вернувшегося после долгого забвения.
Палитра свинцовых линий
В работе участвуют стекло ручного литья, свинцовый «кайн», флюс на основе стеарина, олова, пинцеты с карбидовыми губками, шпелика — жаропрочная керамическая подставка.
Сюжет начинает жить на ватмане. Художник выводит зеркальный контур, нумерует части, указывает направление текстуры. Эскиз в натуральный размер профессионалы называют «картон». Картон — своего рода трафарет для резчика.
Термический обжиг цвета
Стеклорез с алмазным игольчатым роликом прорезает блочный рифлёный лист, звук напоминает царапину граммофона. Фрагменты трещат ровно по линиям, когда резчик отламывает их круглыми пассатижами, разжимая стекло подобно пасти рыбы-попугая.
На плоскость наносится гризайль — пигмент из окиси железа и стеклянной муки, дающий графичный полутон. Серебряная соль дарит янтарный ореол при тонком слое, кобальтовый лазурит приносит глубокий ультрамарин.
Печь разогрета до 630 °C, атмосфера слегка восстановительная. Глазурь расплавляется, проникает в поры, образуя кристаллическую плёнку, стекло и краска связываются, словно две лавы, встретившиеся на застывшем базальте.
Монтаж листьев света
Охлаждённые куски собираются на столе с рейками. Свинцовый профиль с сердечником напоминает твердолобый камыш, обнимающий каждую грань стекла. Пайщик прогревает стыки, подносит каплю олова — и шов схватывается в яркое озерцо.
После полнометражной пайки витраж промазывается китом из мела, сиккатива и сурика. Смесь втирается кистью-грубой, забивая щели, после чего поверхность натирается льняной суконкой до зеркального отблеска.
Когда рама встаёт в проём, лучи проходят через стеклянный калейдоскоп, преображая интерьер кистью света. Колористика плавно меняется с поворотом солнца, словно диапиризма в старом лантерне.
Витраж ныне читается как медиа-объект: он фильтрует поток фотонов, создаёт сюжет, взаимодействует с архитектурой. Такой экран не знает пикселей, но управляет освещением точнее цифрового диммера.
Мастера любят редкую технику «фьюзинг»: стеклянные элементы спекаются без свинцовой обвязки, образуя монолит. Плавленые формы напоминают сталактит, застывший в движении.
Для экологичных проектов выбирают бессвинцовый штук — медный профиль «ю-кан». Паять его сложнее: температура ниже, флюс основан на ортофосфорной кислоте, время жизни ванночки ограничено пятью часами.
Отчёты из мастерских нередко завершаются словом «трансуарс» — так витражисты зовут финальную инспекцию против света. Листы поднимают к окну, и мир превращается в витаминизированное стеклянное кино.