Утро началось с сообщения от университетской подруги: «Саш, прими перевод на карту, платеж не проходит, банк ругается, а заказчик спешит». Речь шла о 480 тысячах.
Интуиция шептала остановиться, но рабочий день закручивал, newsroom горел дедлайнами. За пару кликов деньги легли на счёт, я перекинула их по указанному реквизиту и ушла на планёрку.
Через три часа push-уведомление: «Операции ограничены, обратитесь в отдел противодействия легализации доходов».
Запрос от подруги
Формальная причина — возможный вывод наличности по чужому поручению. Юристы называют процесс «сомнительным транзитом», а служба финмониторинга — «размазыванием следа». Банк сослался на статью 115-ФЗ, по которой клиент обязан подтвердить экономический смысл поступления. У меня попросили договор, налоговые формы, сообщение от контрагента, скан товарной накладной. Подруга отправила лишь скрин личной переписки: «спасибо, ты выручишь».
Департамент комплаенс работал без сентиментальности. Операция попала в фильтр Risk-score, поскольку сумма почти равнялась месячному обороту моей карточки и ушла дальше спустя шесть минут. Для алгоритма такой паттерн сигнализирует «обналичивание». Прилагательное «свежий» в сленге FinCERT обозначает перевод, не задержанный на счёте, а значит неподтверждённый поведением собственника.
Сигнал FinCERT
Блокировка потянула за собой цепочку: приостановка зарплатного аккредитива, невозможность оплатить редакционную командировку, тревожный звонок из бухгалтерии. Картинка напоминала мизансцену: я за стулом, вокруг процессуальные фантомы. Для разблокировки предложили внести сведения о доходахходах за два года, расписать происхождение каждого поступления свыше трёхсот тысяч и предъявить письмо подруги с её НДФЛ-2. Коллеги подшучивали, что я теперь «отмывочная точка».
Самый болезненный эпизод — разговор с клиентским офисом. Специалист сообщил, что банк вправе расторгнуть договор, а деньги останутся до решения Росфинмониторинга. Слова прозвучали ровно, но я услышала хруст стекла.
Подруга исчезла из онлайн-пространства, будто иней стёр контуры её аватара. Позднее выяснилось: на неё завели административное производство за незаконный оборот цифровых купонов маркетплейса, перевод предназначался для схематозной схемы возврата кэшбэков.
Разблокировка случилось через тридцать календарных суток, после детальной сверки движений по счёту. Комиссия списала семь тысяч за «расширенную проверку досье» — сама услуга носит жаргонное название deep dive. Я сохранила отношения с редакцией, но доверие к просьбам «выручить переводом» ушло навсегда.
Фраза «Буду должен» в таких чатах лишилась романтики. Банковский механизм комплаенса напоминает шлагбаум, реагирующий на скорость автомобиля. Разгоняться чужими деньгами небезопасно: инерция покрывает шины ледяной стружкой подозрений, а тормозной путь простирается до первого письма из финмониторинга.
Каждая карта — персональный лицевой счёт, интегрированный в единую систему транзакционной телеметрии. Любой чужой рубль оставляет цифровую царапину, читаемую автоматами анализатора сценариев. Доброта, выраженная переводом, превращается в суеверие, когда на сцене появляется прокуратор скоринга.