Сухая сводка биржевой статистики часто маскирует романтику предметов, но ранним утром на аукционе в Вене латунь Leica I блеснула так, будто вчера покинула стол Эрнста Лейтца. Корпус № 10982 продан за 150 тыс. €, лот поднял сектор классической оптики на 4 %. Я держал камеру в руке пару минут и почувствовал, как тишина шторного затвора похожа на паузу между скрипичными тактами: мембрана идёт ровно, без рывков, даже на 1/20 с.
Точку отсчёта даёт Brownie №0 1900 года. Картон, простейший мениск, розничная цена один доллар. Шок для современного рынка: тираж миллион экземпляров, при этом на складах осталось меньше пятисот коробок, способных удерживать свет. При юстировке выяснилось, что игольчатый прижим плёнки из лужёной стали со временем перестал держать параллель, поэтому кадр плывёт по одной диагонали на 2 мм.
Кинематографические семьи любили Rolleiflex Standard 1929 года. Двойной объектив, формат 6×6, центральный затвор Compur. Отражающая шахта звучит, как шелест старой газеты, — звук короткий, бархатный. Коллекционная цена зависит от материала фокусировочного геликоида: латунный — дороже алюминиевого на 18 %. Я нашёл экземпляр с селеновым экспонометром Gossen, добавленным в 50-е: гибрид ценится выше, потому что демонстрирует переход от глаза оператора к прибору.
Между войной и луной
Hasselblad 1600F 1948 года — шведский ответ громоздким студийным ящикам. Съемная кассета, байонет С, шторный металлический затвор до 1/1600 с. Конструктор Виктор Хассельблад сравнивал звук работы камеры с хлопком ладоней в пустом кафедральном нефе. На тесте вибростенда амплитуда отдачи не превысила 0,07 мм — феномен для среднего формата.
Polaroid 95, дебют 1948 года, изменил привычку ждать лаборатории. Коллекторы отслеживают состояние кожаного меха: трещины выдают пересушенный гардеробный шкаф, а не студийный климат. Кулиса автоэкспозиции иногда залипает из-за сгущённой смазки «Flexinol 3». Отчистка изопропанолом возвращает ход, хотя лентопротяжный вал всё равно просит тонкий слой силиконового геля.
Zenit-3М 1962 года стоит недорого, но ценен переходной конструкцией: зеркальный обтюратор, нарезной M39, шторный затвор на матерчатой основе. Тонкая краска «олива-63» стирается на ребрах рейки, создавая патину, которую коллекционеры поэтично зовут «соловьиный износ». Отмечу: при выносе пентазеркало прокладка из фетра разбухает, нарушая фокус 50 мм f/2, поэтому сохранность мелких прокладок повышает аукционную цену на треть.
Механика и рынок
С января наблюдается рост спроса на светосильные объективы к ранним дальномерным Leica. Summarit 1,5/50 без царапин на задней линзе прибавил 12 % за квартал. Причина — модное увлечение плёночным «растрескиванием» боке. Итальянские студенты киноискателей скупают стекло для съёмки музыкальных клипов, а коллекционеры подсчитывают будущий дефицит.
Из экзотики вспыхнул Voigtlander Bergheil 9=12 см. Объектив Heliar f/4,5 держит контраст, бакелитовый корпус не коробится. Пилигримы выставили единичные образцы на eBay за 4 тыс. $, правда, полный комплект пластин редок, поэтому цена скачет.
Набор инструментов для хранения я сформировал давно: анаэробный герметик, кассета Silica Gel 60 г, кисть из ворса сибирской колонковой белки. Латунь любит воск Renaissance, а мех Polaroid — тонкое натирание касторовым маслом. Холодный сейф держу при 15 °C, относительная влажность 45 %, чтобы центробежные шторки линейки Compur-Rapid не закисли.
Возвращаясь из командировок, открываю футляры и слушаю, как медь поёт внутри фокуса, — лучший индикатор сохранности, прозрачнее любого отчёта.