Я слежу за праздничной хроникой не первый год и привык к сюрпризам, однако определённые ритуалы выглядят по-настоящему сюрреалистично. Ниже — пятёрка самых экзотичных традиций, подтверждённых фактами и полевыми заметками корреспондентов.
Ночной кладбищенский банкет
В городе Талька, центральная Чили, семьи переносят ужин прямо на кладбище: столы ставят между надгробиями, свечи отражаются в граните. Ритуал зародился после землетрясения 1991 года и служит, по словам местных, способом пригласить умерших родственников к застолью. Антропологи называют такую практику апотропейной (от греч. apotropeo — «отвращаю») — оберег, удерживающий горе за границей нового цикла.
Копенгаген встречает полночь звоном фарфора. Друзья бросают треснувшие тарелки к дверям близких, создавая импровизированные курганы черепков. Чем выше груда, тем прочнее социальный капитал хозяев. Психологи связывают явление с катарсисом: вещь ломается — негатив улетучивается. В отчётах муниципальной службы чистоты фигурирует редкий термин «керамический вьюк» — смесь битой глазури и ледяного песка.
Двенадцать живых кругов
Манила диктует иную геометрию: полночь обрамляется кругами. Каждый дом выкладывает на стол ровно двенадцать округлых плодов — символ метроидного (похожего на метеор) цикла Луны. Квадратные блюда игнорируются, иначе нарушится омниметрия — внутреннее равновесие пространства. Сорт не играет роли, ключевым остаётся периметр: даже редкая япона (гибрид яблока и джамбу) ценится, пока диаметр превышает четыре сантиметра.
Таллинский календарь требует выносливости. По преданию, тот, кто съест семь ужинов с захода декабрьского солнца до первого удара курантов, обеспечит семикратную прибавку сил. Эстонцы накрывают столы по часовой стрелке: сначала суп, затем рыба, после глинтвейн, избегая повторов. Фольклористы трактуют традицию как пример кендономии (kendon — «впитывать»), когда избыточное потребление служит магическим аккумулятором. Туристы порой совершают гастрономическую ксенофагию, пробуя блюда без перерыва, что вызывает уважение у местных старейшин.
Мороженое свободного падения
В альпийском Мюррене полночный звон колоколен совпадает с характерным «шлёп». Жители выпускают шарик мороженого из рожка прямо на мостовую и наблюдают, как холодный диск тает, образуя псевдоколамбур «съеденное несъедобно». Лингвисты проводят параллель с понятием антифрактики — разрушения предмета во имя его ценности. Каждый упавший шарик, по убеждению участников, уводит неудачи в недоступный слою грунта кальцит. Служба коммунальной подготовки раздаёт песчано-соляную смесь, чтобы улицы не превратились в стекло глянцевый каток.