Ночной эфир дежурного канала оборвался хриплым свистом: диспетчер из посёлка Тунгуска сообщил о неизвестной женщине, появившейся в семидесяти километрах от жилья. По роду службы я отвечаю за экстренные синхроны с полевыми группами, потому сразу включил автотрекер и запросил координаты. До метки шёл фронт арктического циклона, барометр понижался на два гектапаскаля — предвестник пороши. В таких условиях даже опытный таёжник рискует стать «фикционером» — термин радиощупов, когда сигнал прыгает между грядами и создаёт фантомное присутствие.
Первые сигналы
Кордон «Лососёвый» прислал радиограмму: возле зимовья обнаружен костёр с трёхгранной кладкой — походный почерк народов эвенков. В золе нашли обугленный кровяник — траву, насыщенную антоцианами, применяемую при гипогликемии. Анализ пепла с портативного спектрометра показал отсутствие полиаминов, свойственные консервированному мясу. Значит визитёр ел только собранное на склонах. У меня вспыхнула гипотеза «затворник-селекционер»: ботаники-экспериментаторы любят укрываться в труднодоступных долинах, разводя стрессоустойчивые сорта.
Дроны из соседнего лесничества дали силуэт: фигура обёрнута в оленью шкуру, рост около метра семидесяти, шаг пружинный, без палок. Картинка пришла размытой, но ключевой деталью стал туманный мираж — эффекта Фата Моргана не было, а значит линза объектива поймала реальное тепло. Температурный градиент по флэйр-кадру — двадцать один градус, как у человека без признаков переохлаждения. На такой глубине тайги подобная терморегуляция вызываeт уважение.
След на пороге
На рассвете я долетел до кордона на вертолёте Ми-8, скрестив борт с маршрутным грузолётом. Под нами волокнистая пелена облаков напоминала котелок с манной крупой. Гидроподвески стонали, но пилот держал импровизированный хиазм траекторий: обошёл штормовой фронт через седло хребта и вывел машину к реке Жи. Там я перешёл на «собачку» — моторные сани «Пума-380». Месяц тому назад спецслужбы проверяли район на предмет «тримигрантов» — людей, уходящих без документов, — отчего даже глиняные своры собак реагировали на звук двигателя. Однако в рации слышалось только шуршание и крик кедровки.
На снегу нашёл тропу незнакомки. Шаг ровный, пятка грузит 55 % состава отпечатка, мозолей нет, значит обувь фабричная. Около ручья грибовка, выложенная крест-накрест, — знак, используемый геологами как просьба о сводке погоды. Я ответил, оставив рядом схему на бересте: вертикальная черта, пересечённая чёрточкой — «связь установлена».
Пришлось вступить на территорию заповедника «Северная Ликорис», где действует правило минимального воздействия. Каждую сотню метров фиксировал биотические отпечатки в журнале — лайка отпила воду, росомаха обошла стороной, а вот медвежий след отсутствовал: звери давно спят. Факт косвенно подтверждал человеческий разум: блуждать в этот период безопаснее.
Развязка среди кедров
На третьи сутки буря открыла тонкий просвет. Сквозь скупое лунное сияние увидел фигуру у каменной россыпи. Женщина встретила меня без испуга, произнесла: «Иду за тишиной». Голос хрипловатый, будто после долгого молчания. Я представился, включил аудиолог — прибор, фиксирующий тембр и микропаузы. Через минуту понял, что передо мнойй филолог-венеролог: учёные этого профиля исследуют языки сна, пытаясь реконструировать древние корни символов.
Она рассказала об экспедиции, где применялся гипоманометр — устройство для оценки ночного дыхания. Прибор дал сбой, команда покинула базу, а она решила остаться и собрать дополнительные данные. Запасов хватало, навигация функционировала, но буря порвала связь. Единственным тревожным сигналом стали волчьи воющие хоры, перекрывающие каналы. Я заверил путешественницу: кордоны уведомлены, эвакуация готова. На обратном пути слышал тихое пение: древний ямб приближал полярную ночь к акустике камертонов.
Я передал репортаж прямиком в центр мониторинга, добавив пояснения к терминам: «пселлотропия» — смещение фразы при острой усталости, «симплектит» — минералогическая смесь, украшающая скалы, где найдена незнакомка. Эфир закончился ровно в десять ноль-ноль по Красноярску. Тайга снова притихла, задремала, будто перелистнула страницу без заголовков.