Из полевых журналов экспедиции-93 выплывает лаконичная запись: «У крыльца избы найден прямоугольный фрагмент кости с резьбой». Тем же вечером артефакт обрел громкое имя — амулет Велеса. Понадобились недели, чтобы сенсация разошлась по газетам и подняла волны писем в Институт археологии.
Пластина размером спичечной коробки покрыта линейным письмом. Буквы похожи на кирилло-глаголичные гибриды, но штрихи необычно прямые, словно проложены рейсфедером. Уже первый осмотр зародил сомнение: на поверхности нет платиновых нитей, обязательных для кости, пролежавшей в земле столетия.
Каталог находок
К проверке привлечён остеолог Владислав Анкудинов. Микрошлиф открыл свежий коллаген, коэффициент гистерезиса которого совпал с материалом крупного рогатого скота конца ХХ века. Радиоуглеродное окно 1955-1990 гг. дополнительно сузило хронологию. Любители древних тайн объяснили несостыковку «очищением артефакта от деревенского дыма», однако трещины в гипотезе уже зияли.
В лаборатории масс-спектрометрии поры костного вещества заполнило полимерное связующее. Такой состав применяют реставраторы, закрепляя хрупкие объекты. Если пластина попала в землю три десятка лет назад, смолы сохранили бы целостность. Обратная ситуация — полимер в архаичном предмете — выглядит фантастической.
Научная полемика
Сторонники подлинности апеллируют к палеографическим «родинкам»: несколько знаков совпадают с новгородскими буквицами XI века. Противники напоминают о копир-фрезерн. Характер борозды демонстрирует микро-серрейтор — пиловидный след, оставляемый промышленным резцом. Лезвия подобных станков покрываютя хромоникелевым слоем, что подтверждает микрозонд: на стенках насечки обнаружен сплав Cr-Ni-Fe.
К делу подключился лингвист-структуралист Анатолий Чертков. Он составил частотный словарь надписи и наложил его на корпус дохристианских славянизмов. Расхождение достигло 38 %. Для реального памятника VIII-IX веков это цифра астрономическая. Дешифровка, основанная на произвольной перестановке знаков, спасает текст, но топит методологию.
Суд археометрии
Точку над «и» попыталась поставить сканирующая электронная микроскопия. При увеличении ×8000 поверхность демонстрирует «пустыни» микротрещин, вызванных быстрым высыханием. Подобный рисунок появляется, когда свежую кость помещают на батарею или под лампу. Древнее захоронение дарит иной пейзаж: капилляры плотно заполнены кальцитом.
Я сравнил карту износа амулета с костяными игральными жетонами XII века, найденными в Старой Рязани. У средневековых предметов выступы сглажены, края округлены, а у пластины Велеса зигзагообразные зубцы острые, словно акульи челюсти, и покрыты металлографическим блеском механической полировки.
Впрочем, любой детектив держится на людях. Пластину привёз в деревню инженер-краевед, увлечённый неоязыческими реконструкциями. За год до находки он закупал гравировальное оборудование. Свидетели утверждают, что видели у него заготовки из бычьей лопатки, вываренной в содовом растворе.
Вывеска «амулет Велеса» давно стала магнитом для туристов, а сам предмет — своеобразной лакмусовой бумажкой: кто-то видит в нём ключ к «архаической памяти», кто-то — пособие по фальсификации. Я продолжаю собирать данные, но уже ясно: тайна артефакта рождается не в грунте, а в коллективном воображении, любящем древние легенды. Наука всего лишь разворачивает прожектор и фиксирует непростую драму между романтикой и фактами.