На рассвете 16 марта 1968 года вертолёт с пресс-карго доставил меня на плато над поселением Скалл-Вэлли. Внизу сияла свежая соль Грейт-Солт-Лейк-дезерт, среди мелкого кустарника лежали тушки мериносов. Картина оглушала — тишина разрывалась только скрипом шагов ветеранского пастуха Уленда.
Штатный ветеринар округа Тууэлл тогда зафиксировал 6477 погибших животных и десятки захлебнувшихся телят. Перед дозиметристами стояла дилемма: болезни не наблюдалось, хищников следы отсутствовали, а зрачки овец сужены, словно под действием холинолитиков.
К середине того же дня в регион прилетели специалисты армии. Офицеры химических войск проверяли воду, корм, шерсть. Первые показания газовых индикаторов сдержанно озвучили в закрытой палатке советника губернатора: VX, фосфорорганический ингибитор ацетилхолинэстеразы, созданный для поля боя.
Маршрут отравленного облака
По данным внутренней телеграммы полигона Дагуэй, вечером 13 марта самолёт А-4 Skyhawk сбросил триста граммов жидкого VX из диспенсера над пустошью недалеко от горы Камелбак. Согласно баллистическим вычислениям, невидимая аэрозоль поднялась на высоту около 150 метров. Ночной бриз, именуемый местными кочевниками «коёта-ган», потянул ядовитую пыль на северо-восток, прямо к овечьим пастбищам.
Впервые термин «διαπνοή», пришедший из древнегреческих медицинских трактатов и обозначающий «испарение сквозь поры», прозвучал в докладной армии как объяснение того, каким образом VX проник сквозь шерсть. Нервное вещество связывает фермент ацетилхолинэстеразу, вызывая спазм дыхательной мускулатуры. Животные падали в течение минут.
Свидэтель-ранчер Фред Уилкинс передал мне пачку пожелтевших салфеток с остатками пены, собранной у ртов. Лабораторный анализ позднее обнаружил во взятом материале флорофосфатные остатки — смертельная доза для парнокопытных оказалась ниже человеческой почти втрое.
Позиция Пентагона
Официальная версия Министерства обороны на брифинге в Солт-Лейк-Сити звучала лаконично: «Климатический стресс». Правительственные юристы ссылались на отчёт геронтолога Питера, где фигурировал термический шок и грибковая инфекция. Однако тайная переписка, попавшая ко мне спустя годы через программу FOIA, указывала на отклонение самолёта от запланированного курса на сорок девять секунд.
Военный проект имел шифр Project 112. Распорядительный меморандум за подписью генерал-майора Крэтчфилда предписывал проверку downwind hazard — риска для находящихся под ветром объектов. Расчёты предусматривали чистый юго-западный поток, однако в вечер испытаний случился сдвиг барической седловины, и поток повернул к пастбищам.
Когда поголовье начало гибнуть, армия бросила грузовики с негашёной известью. Снег над телами шелестел, словно старая киноплёнка. Быстрое захоронение призвано было не допустить вторичную контаминацию, но фермеры сочли манёвр попыткой замести следы.
Наследие инцидента
Долина Черепов стала аргументом для ратификации Конвенции о химическом оружии двадцать пять лет спустя. Снимки пастухов, держащих безжизненных ягнят, обошли международные агентства, трансформировавшись в символ техногенной уязвимости сельских территорий.
Судебные разбирательства длились почти десятилетие. Министр сельского хозяйствадва штата инициировал независимую экспертизу, результаты которой вынудили федеральную казну выплатить ранчерам компенсацию в размере 1,1 миллиона долларов. Сумма покрыла лишь треть прямых убытков, не говоря об утраченных генетических линиях тонкорунных овец.
С прошлого десятилетия на месте бывшего ранчо Уленда красуется табличка с лаконичной фразой: «Sheep Range Memorial». Местные школьники приносят туда клочья шерсти, высушенные в стеклянных капсулах, напоминая каждому приезжему, что один порыв ветра способен превратить тихую пастуховскую долину в статистическую сноску оборонного отчёта.
В регионах, где до сих пор функционируют полигоны с нервно-паралитическими агентами, термин «скалл-фактор» вошёл в нормативную документацию и обозначает обязательный квадрат эвакуации при внезапном перераспределении ветровых градиентов.
В личном блокноте я храню засушенную веточку шалфея, набранную у Солёного ручья в тот самый день. Запах травы, перемешанный с горечью фосфатов, напоминает: любые секреты оборонных лабораторий всплывают, когда молекулы обгоняют чиновничьи печати.