Субботнее утро начиналось по привычному редакционному расписанию: кружка арабики, монитор новостной ленты, несколько правок в аналитическом материале про индексы деловой активности. Вдруг звонок. Интонация тёщи — словно гонг на ток-шоу: «Мы ждём тебя к десяти. Нужно покрасить фасад, снять старый шифер и прорыть траншею под кабель». Меня опять включили в семейный план работ, расписанный без согласования.
Календарь без выходных
Корреспондентский блокнот знает термины «дедлайн» и «трафик», но не «свободный день». Тёща с тестем героически держат дачу, затевавшуюся ещё при 120-миллиметровой плёнке «Свема». Дом возрастом сопоставим с первым полётом «Востока». Его поддержание сравнимо с неравной битвой против энтропии — понятия, описывающего беспорядок в термодинамике. Только вместо молекул — доски, гвозди и мешки цемента. Я привык расставлять факты по полочкам, а здесь распоряжения сыплются без редакционной вычитки: «Ломай старую перегородку, потом быстро в теплицу за огурцами, затем помощь соседу — он одолжил нам подпорку».
Тесть использует аргументацию тяжёлого жанра: «Зять в доме — рабочая сила». Довод звучит бескомпромиссно, как заголовок жёлтой газеты, случайно попавшей в раздел политической аналитики. Я держу лицо, внутри — абсурдистский монолог. Картина напоминает сюжет про мобилизацию добровольцев: где-то в углу трещит старенькая «Дружба-2», жужжит дрель китайского происхождения, а я, журналист, считающий знаки для верстки, подбираю неправильный размер перчаток.
Семейная экономика гвоздя
Логика проекта проста: затраты на ремонт стремятся к нулю, если воспользоваться зятем. Я мысленно сверяю цифры: редакционный фриланс приносит четырёхзначные гонорары, однако стоимость моего часа на даче падает до нуля, будто единица, делённая на бесконечность. Эквилибриум перекошен, но аргумент «кровное родство» подавляет арифметику.
Работы идут по спирали Фибоначчи: закончить шесть метров забора — обнаружить десять метров гнилой обрешётки, устранить её — вскрыть протечку веранды. В новостях такой ход событий называют «эффектом домино», здесь же это бытовая версия динго-ловушки: вырваться сложнее, чем объяснить слушателю экспоненту. Я ощущаю себя в роли графика ватерпаса — каждое движение нужно выравнивать, но уровень ускользает.
Небольшая передышка оборачивается лекцией тестя о питомнике садовой малины. Он использует термин «фенология» — наука о сезонных фазах растений. В этот момент я ловлю себя на мысли: мои ленты новостей давно пропустили тёщи-тестевскую фенологию. За час я вынул больше гвоздей, чем прочёл пресс-релизов за неделю.
Выход из шпагата
Кульминация наступила, когда мне предложили остаться на неделю «до полного завершения фасадных работ». Аргумент: «Комары уже не кусают, ночевать можно в беседке». Я, человек, привыкший апеллировать к цифрам, решился обратиться к статистике: подготовил сводку с графиками, где показал соотношение личного времени и часов, вложенных в дачный труд. Тёща взглянула, вздохнула и сказала: «Раз уж умеешь диаграммы строить, значит, разберёшься, как ровно распилить доску».
Понимая бесперспективность фронтального сопротивления, я выбрал метод согласованного срывного графика. Перенёс редакционные задачи в пик дачных работ, превратив удалёнку в щит. «К трём у меня включение в эфир», — сообщаю, надевая наушники. Тёща отходит, боясь заглушить звук. Мини-студия в гараже спасает часть дня. Вечером договариваемся: по будням — ноутбук и новости, в выходные — кисти и шпатели. Так энтропия дачного хозяйства распределяется ровнее, а моё личное время перестаёт таять как мартовский сугроб под феном.
Многочисленные друзья-редакторы уверены, что со временем тёща с тестем примут аутсорсинг — наймут мастеров. Я же, наученный биссектрисами собственных диаграмм, держу дистанцию: предлагаю помощь по планированию, составляю сметы, но оставляю за собой право выбирать дни, когда рукоделие уступает место слову. Парадокс: как только я упорядочил семейные задачи, в ленте новостей стало меньше говорящих голов, а на даче появилось больше профессиональных шурупов.
История закончилась без сенсаций: затянувшийся фасад покрашен, шифер заменён, тёща освоила термин «спринт», тесть — слово «бенчмарк». А я сохранил выходные и не утратил уважения к бытовому экстриму. Следующий сезон они грозят поставить баню. Пока веду переговоры, вооружившись статданными и планёркой в Zoom. Коллеги шутят, что скоро в разделе СМИ появится новая рубрика «Дачный десант», а я, журналист, вновь окажусь заглавным спецкором. Ведь герои, подобно кваркам, норовят выйти за рамки лаборатории, и сюжет всегда найдёт способ продолжиться.