При изучении бытовых сюжетов летописей я убеждаюсь: к выбору дара на Руси подходили, словно к составлению травяного отвара — осторожно и со знанием символов. Неправильный предмет грозил обернуться омётом — магическим откатом, способным испортить родство, дружбу, торговое соглашение.
Лезвия — знак раздора
Нож, бритва, серп — подарок, равный вызову. Лезвие разрезает узел дружбы, «обрубает» домовой круг, как сказано в повести «Гридка». Если такой предмет попадал в руки новобрачных, свадьбу откладывали до особого обряда: дар принимали на деньги, возвращая дарителю медный грош и превращая обмен в куплю-продажу, а не в дарение.
Пустота кошелька
Поднесённый пустой кошель считался символом грядущей нужды. Чтобы отменить недобрый знак, внутрь клали по лугу, самую мелкую монету. Гости шептали: «да будет не оскудеть», создавая акустический оберег. Обряд называли «накормить мех», подчёркивая, что добро любит полноту.
Отражающая магия зеркал
Полированное стекло воспринималось как врата между явью и навью. Летописец Сильвестр упомянул, что в 307-м по лета исчислению киевлянка Варвара отправила из Новгорода зеркальце родне, семья вскоре пережила две ссоры, и предмет окрестили «проводником зависти». С тех пор зеркала дарили лишь невесте от родителей: связь крови смягчала риск раскола.
Перчатки, полотенца, сорочки ассоциировались с проводами. Их подавали на поминках, поэтому дарить живым считалось дурной приметой. Люди опасались перелицовки — тайного обмена жизненной энергии, описанного в заговорных граммах.
Психологи назвали бы подобный страх «апотропейным рефлексом» — стремлением отвести беду через исключение предмета. Древнерусский аналог термина — «отметина», то есть знак, запрещающий действие.
Система табу базировалась на идее симпатической магии: предмет служил мини-моделью события. Нарушив неписаное правило, человек как бы пускал стрелу в собственное благополучие. Поэтому осторожность в выборе подарка приравнивалась к защите крепостной стены.