Я ступаю на причал Южной Таравы, где малый шаг переносит из вчера в завтра. Лазурная лагуна, украшенная мотусом, разделяет два календарных мира. Мой диктофон фиксирует одновременно два приветствия: «Kia orana, пятница!» и через двадцать метров — «Kam na bane ni mauri, суббота!». Люди привыкли к подобному дуалистическому ритму, словно дыхание атолла — вдох вчера, выдох завтра.
Соседи разных суток
Кирибати ввёл «скачок» линии в 1995-м, чтобы объединить архипелаг в одно время. До коррекции чиновник на острове Каролайн работал по московским часам плюс двенадцать, а коллега через лагуну — минус двенадцать. Перенос линии превратил Каролайн в «остров рассвета»: здесь первую минуту календарного дня встречают раньше Гринвичских средин. Школьники получают два комплекта учебников, ведь трансокеанские олимпиады требуют двойных расписаний. Термин «анафолия» (нахлёст дат) из справочника гидрогеографов перекочевал в повседневный словарь подростков.
Граница внутри деревни
В посёлке Набире на Чукотке я наблюдаю, как старшеклассники выстраиваются у мачты с двумя флагами: российский триколор и красочный баннер Международной линии времени. Дежурный перекатывает табличку «+12 UTC» на «-12 UTC» при начале месячника рыболовных артелей, которым выгодно оформлять вылов вчера: отчётности меньше, поскольку декларации попадают в предыдущий банковский период. Бухгалтер Юрий Афени — человек с аскрибентностью (склонность к точной фиксации дат) — ведёт две параллельные книги: «фактическую» и «контрактную».
Мифы и расчёты
Расхожий миф гласит: жители Самоа празднуют Новый год дважды за одни сутки. Наделе паром Upolu–Tutuila пересекает линию лишь четырежды в неделю, а билеты быстро разбирают корпоративные «хроноджамперы» — менеджеры, лавирующие между пятницей и понедельником ради снижения налоговой базы. Социологический опрос, проведённый мной вместе с Университетом Сувы, показал: только семь процентов респондентов совершали «двойной Новый год» чаще одного раза.
Культурный палимпсест
Сельский пастор на острове Апиа цитирует апокриф: «На исходе субботы глядим в воскресенье, будто в створ кормила». За литургией параллельно звучат два церковных календаря: юлианский для прихожан с Американской Самоа, григорианский — для соседей с независимого Самоа. Полифония дат превращает службу в своеобразный темпоральный хорал, схожий с эффектом фазовой модуляции в музыке Карлхайнца Штокхаузена. Младшие прихожане раздают листки с термином «пролепсис» — литературный приём опережающего рассказа, применимый к их будням буквально.
Геополитическое эхо
Перенос линии в районе архипелага Фиджи обсуждают грузовые перевозчики: рейс, стартующий четвергом, прибывает тем же четвергом, тем самым создавая иллюзию «лишнего» дня для таможенных льгот. Дипломаты тихоокеанских микрогосударств вводят слово «темпократия» — власть дат над договорённостями. На недавнем форуме в Нукуалофа я услышал статистику: один неверно проставленный штамп отбрасывает контейнер на шесть портов назад.
Повседневный алгоритм
Отец семейства на Тараве заводит смартфон на +14, рабочий планшет — на -10. Будильники звучат каскадом через три минуты: первый зовёт детей в школу «будущего дня», второй напоминает о видеоконференции с Новой Зеландией «сегодняшнего». Такой метод называется «хронокомпартмент» и уже вышел в академический тезаурус психиатрии, поскольку нарушает циркадианный код.
Фантомные часы
На шёлковых полотнах художника Майлоса Туиле тай-дай перетекает в нарисованные циферблаты. У галереи нет фиксированного фасада: одна дверь помечена прошедшим днём, другая — наступающим. Туристы входят поздно вечером и выходят «утром вчера», хотя пробыли внутри десять минут. Галерист называет приём «темпоральная анаморфоза», отсылая к технике оптических иллюзий эпохи Возрождения.
Линия под снегом
В бухте Провидения, где паковый лёд двигается медленнее лодки, я ставлю палатку ровно посередине прежней линии Филлипса-ван-Ардта. GPS показывает 0° по долготе относительного времени. Ночная тундра кажется безмолвной, но шумы арктического ветра подсказывают: один и тот же вихрь одновременно «вчера» и «завтра». Перед сном записываю фразу, подаренную старым эскимосским картёвщиком: «Мы не делим время, оно делит нас».
Финал близ зенита
Расставляясь вдоль условной черты, люди сочетают практичность бухгалтера и поэзию пастора. Дата перестаёт быть абстракцией, когда утренний кофе пахнет субботой, а сосед кивает из пятницы. Граница оказывается менее линией, нежели зеркалом — в нём отражаются договоры, праздники, домашние привычки. Пока другие считают обороты стрелок, жители даталайн-селений учатся слышать шорох перехода, похожий на шелест страниц в книге, которую читают взаимно с двух концов.